THG - что стоит за скандалом?
Вряд ли специалистами скоро будет забыт скандал, разразившийся после Олимпиады-2000 в Сиднее, и не получивший широкой огласки только благодаря титаническим усилиям МОК, немногим ранее объявившего Сиднейские игры самыми «чистыми» в истории. Тогда в крови практически всех победителей и призеров в силовых, скоростных и скоростно-силовых видах спорта были найдены метаболиты одного и того же вещества, идентифицированного позднее, как генабол, довольно мощный «модификант», созданный еще в 1984 году.
13 июня сего года, в Лос-анджелесскую лабораторию Олимпийского Комитета, одну из тех, что занимаются тестированием на наличие у спортсменов допинга, была доставлена плотно запечатанная пробирка, содержавшая бесцветную жидкость. По слухам внутри пробирки находился доселе неизвестный миру анаболический стероид. Так начался скандал вокруг тетрагидрогестринона, сокращенно именуемого THG — творения лаборатории BALCO.
«Модификанты»
THG — это так называемый «модификант», то есть, анаболический стероид «нетрадиционной» (модифицированной) структуры1. Что касается спортивной практики, то «модификанты» создаются специально для того, чтобы обойти запреты Медицинской Комиссии Международного Олимпийского Комитета (МК МОК) и Всемирного Антидопингового Агентства (ВАДА) на использование анаболических стероидов в спорте, особенно олимпийском. Вряд ли специалистами скоро будет забыт скандал, разразившийся после Олимпиады-2000 в Сиднее, и не получивший широкой огласки только благодаря титаническим усилиям МОК, немногим ранее объявившего Сиднейские игры самыми «чистыми» в истории. Тогда в крови практически всех победителей и призеров в силовых, скоростных и скоростно-силовых видах спорта были найдены метаболиты одного и того же вещества, идентифицированного позднее, как генабол, довольно мощный «модификант», созданный еще в 1984 году. Тот скандал, как я уже говорил, удалось замять, но проблема осталась.
Использование «модификантов» набрало силу где-то в начале 90-х годов минувшего столетия, когда после двух скандалов, в центре которых не по своей воле оказался выдающийся канадский спринтер Бен Джонсон, были ужесточены меры в отношении допинга в спорте; особенно жесткими стали требования к легкоатлетам. Тогда-то и вспомнили о «модификантах» — анаболических стероидах, по тем или иным причинам не попавших в промышленное производство, а потому ускользнувших от недремлющего ока МК МОК. Причины, по которым эти препараты не дошли до массового потребителя, весьма просты: риск для здоровья (такой весьма эффективный стероид, как метилтриенолон, оказался просто разрушительным для печени) и стоимость вновь созданных препаратов, превосходящая все разумные пределы. Но что такое пара «лишних» сотен тысяч долларов, когда речь идет о спорте высших достижений? В этом «котле» «варятся» ведь миллионы и миллионы «условных единиц». И кто вспомнит о здоровье спортсмена, когда речь заходит о престиже страны?
По всему миру существует немало лабораторий, занимающихся экспериментами в области анаболических стероидов. Не могу утверждать наверняка, но по имеющимся у меня сведениям, в ряде европейских стран (Германия, Великобритания) финансирование таких лабораторий идет из «государственного кармана». В США и Канаде все по-другому: здесь такие лаборатории исключительно частные, но это не значит, что финансирование их не налажено должным образом. Одной из таких лабораторий, по-видимому, была
Лаборатория BALCO
BALCO (Bay Area Laboratory Co-Operative) находится в Канаде; владельцем лаборатории на протяжении всего срока ее существования являлся некий Виктор Конте, более известный в музыкальных кругах, как «Ходячая рыба». Да, именно в музыкальных — в 70-х Конте был довольно неплохим рок-музыкантом, работавшим в качестве басс-гитариста во многих популярных командах. Но в начале 80-х, после окончания колледжа, с карьерой рок-музыканта было покончено — Виктор Конте занялся бизнесом. Его первым и единственным проектом, весьма, кстати, удачным, и стала лаборатория BALCO.
Объектом пристального интереса вновь созданной лаборатории стали прекурсоры тестостерона, им уделялось особое внимание. Однако настоящий успех пришел к Конте после создания ZMA — добавки, содержащей 1цинк и магний. Несмотря на успех ZMA, про-|0рмоны не были забыты, в лаборатории проходились постоянные работы по их созданию. В 2000 году Виктор Конте выступил по делу о пожизненной дисквалификации американского толкателя ядра Си Джей Хантера, консультантом которого по спортивному питанию он являлся. Напомню, тогда в крови атлета были обнаружены в огромных количествах метаболиты нандролона, хотя сам Си Джей с упорством маньяка утверждал, что, дескать, быть такого не может — ничего, кроме добавок, содержащих железо, он не принимал. Дабы избежать дальнейшего расследования, Виктор Конте согласился с выводами следственной комиссии, утверждая, что причиной положительного допинг-теста спортсмена могли стать вполне легальные прогормоны. Случай с Хантером был для лаборатории BALCO первым тревожным звонком.
Стоит сказать, что на всем протяжении существования канадской лаборатории ее клиентами были весьма известные атлеты: в их число входили бегуны Келли Уайт, Мэрион Джоунс (супруга того самого Си Джей Хантера), Тим Монтгомери, теннисисты Джим Курье, Иван Лендл, Майкл Чанг, пловец Мэтт Бьонди и, что особенно интересно для нас с вами — бодибилдер-профессионал Гюнтер Шлиркамп. Сейчас на них всех лежит клеймо потребителя стероидов. Справедливо или нет — другой вопрос.
Но вернемся к THG. Довольно скоро удалось установить, что к его созданию причастна именно лаборатории Виктора Конте. 16 октября началось расследование, целью которого было доказать причастность BALCO к отмыванию «стероидных» денег, а также созданию и распространению веществ, приравненных в США и Канаде к наркотикам. Вдобавок ко всем остальным «прелестям» лабораторию обвинили в уклонении от уплаты налогов. Хотя расследование еще далеко от своего завершения, BALCO уже назвали едва ли не крупнейшим оператором на нелегальном стероидном рынке Северной Америки.
Что же подвигло лабораторию, специализирующуюся в области спортивного питания на создание «модификантов» анаболичес-ких стероидов? Кое-кто считает создание THG своеобразным маркетинговым ходом со стороны BALCO, попытавшейся продвигать на рынке под видом прогормона вполне нормальный анаболический стероид. Поскольку вновь созданный «прогормон» должен был оказаться весьма действенным, можно было прогнозировать захват канадской лабораторией значительного сегмента рынка пищевых добавок. Правдоподобно? Вроде бы, да. И все же мне кажется, что ситуация и проще, и сложнее одновременно. Но оставим на некоторое время разговор о мотивах BALCO в стороне, и посмотрим
Что же такое THG на самом деле?
По своей структуре тетрагидрогестринон — анаболический стероид. Однако его исследования не проводились НИКОГДА, так что говорить о способности этого препарата влиять на спортивную форму атлета пока рано. Когда я говорю «никогда», это значит, что исследования данного препарата не проводились даже в чашке Петри, что уж говорить о полномасштабных экспериментах на людях!
Ряд исследователей, основываясь на анализе структуры молекулы, приходят к выводу об исключительно слабом анаболическом действии THG, подчеркивая, в то же время, его сильную андрогенную составляющую. По мнению этих специалистов, тетрагидрогестринон должен напоминать по своему действию даназол либо гестинол, никогда всерьез не относимые к анаболическим стероидам.
С другой стороны, THG может рассматриваться как прекурсор прогестерона и прегненолона — женских половых гормонов, то есть о его анаболическом действии на мужской организм говорить не приходится вовсе. Скорее всего, тетрагидрогестринон был попросту результатом неудачного эксперимента, о препарате, возможно, и не вспомнил бы никто, если бы не раздутый скандал.
Вопросов больше, чем ответов
Так кому же, все-таки, понадобилось раздувать скандал вокруг BALCO и THG, причем, раздувать буквально из ничего? Почему на протяжении столь длительного времени из мухи упорно делали слона, забыв о всяких приличиях? Причина столь пристального внимания к THG, как мне кажется, следующая.
Я считаю, что BALCO достаточно давно занималась созданием «модификантов». Скорее всего, лаборатория-то и создавалась именно с этой целью. Бездоказательно? Возможно. Известно, однако, что в моче все того же Си Джей Хантера, помимо метаболитов нандролона, были обнаружены еще и метаболиты неизвестных доселе препаратов, специалисты считают, что это были стероиды- «модификанты». Позволю себе напомнить, что ЕДИНСТВЕННЫМ консультантом толкателя ядра по спортивному питанию был именно Виктор Конте, точнее, его лаборатория.
Известно также, что добиться успеха в профессиональном спорте (а Олимпийский спорт давно уже надо считать профессиональным) без применения допинга невозможно. Даже много лет, кичившийся своей «чистотой» Карл Льюис не так давно сознался в применении анаболических стероидов. Откуда же брались стабильные успехи Мэрион Джоунс, Тима Монтгомери, Мэтта Бьонди? Вряд ли кто-либо всерьез станет считать, что заслуга здесь лежит исключительно на ZMA. Кстати, толковых исследований этой добавки никогда не проводилось; наводит на нехорошие размышления и тот факт, что для обычных людей ZMA оказывается куда как менее действенной, чем для титулованных атлетов.
Похоже, что BALCO попросту принесли в жертву, сделали козлом отпущения в большой игре, которая вот уже много лет идет вокруг допинга в спорте. Зачем? Скорее всего, затем, чтобы добиться увеличения финансирования борьбы с допингом. Ведь хорошо известно, что «антидопинговое движение» — это весьма и весьма большие деньги. Но денег не бывает много -всегда хочется еще и еще, «хорошо жить — еще лучше», так сказать. А под борьбу с лабораториями, подобными BALCO, борьбу, которые практически все здравомыслящие люди называют «войной с ветряными мельницами», можно затребовать таких денег, что мало не покажется никому.
А может, канадская лаборатория просто стала кому-то мешать. А может — и то, и другое. Кто знает? Одно лишь ясно наверняка — разгром даже десятка лабораторий вроде BALCO проблему допинга в большом спорте не решит. Большой спорт — это большие деньги. Это престиж страны, наконец. И допинг исчезнет из него только тогда, когда на победу всем участникам соревнований будет наплевать, когда на деле воплотится в жизнь олимпийский принцип: «Главное — не победа, а участие». То есть, НИКОГДА.